Улица Покровка - между Армянским переулком и улицей Земляной Вал. В 1992 г. восстановлено историческое название улицы.
С 1940 г. по 1992 г. - улица Чернышевского. Покровка была переименована в 1940 г. в связи с 50-летием со дня смерти критика-писателя-демократа Н.Г. Чернышевского (1828-1889). На память о годах, когда Покровка была улицей Чернышевского, остался памятник писателя, установленный в 1988 г. (скульптор Ю.Г. Нерода) в сквере у Покровских Ворот. Было еще кафе "Что делать?", названное по самому известному произведению писателя, которое находилось напротив снесенного храма Успения на Покровке, но оно продержалось недолго.
В 17 веке Покровка начиналась у Ильинских Ворот Китай города и заканчивалась у Земляного Вала. Название свое она получила по церкви Покрова в Садех, находившейся в начале улицы на ее правом углу. Название "в Садех" связано с великокняжескими садами, располагавшимися здесь в 15 в. Церковь впервые упоминается в 1488 г., снесена в 1777 г. Сейчас на ее месте стоит дом с угловой ротондой, построенный в 1796 г. для графини Разумовской (ул. Маросейка, 2 / Лубянский проезд, 15 С1).
Покровка естественным образом разделялась на две части: Покровку в Белом городе и Покровку в Земляном городе. Разделение было оформлено в 19 веке, когда Покровка в Белом городе стала именоваться Маросейкой, а Покровка в Земляном городе осталась Покровкой. Позже, возможно, при переименовании Покровки в улицу Чернышевского в 1940 г., начало Покровки переместилось к Армянскому переулку.
В 15-16 веках район Покровки был еще малолюдным. Эти места считались сельскими, в отличие от западной части Москвы. Причем от ворот Белого города Покровка и улицей-то тогда не называлась - здесь, вся в лесах, шла загородная дорога Хомутовка, которая вела из Москвы к великокняжеским бортям на реке Клязьме.
Постепенно Покровка обживалась и к исходу 16 века была плотно заселена слобожанами. Близ ворот Белого города с левой стороны была слобода котельников, с правой - калашников. Здесь улицу пересекала речка Рачка, размывавшая почву и делавшая это место малопривлекательным для богатых дворовладельцев.
Значение улицы существенно изменилось в 17 столетии, когда по Покровке пролегла царская дорога, соединявшая Кремль с дворцовыми селами: Покровским-Рубцовом на Яузе, Преображенским, Измайловом. И хотя застройка еще долго сохраняла скромный характер, здесь начинают появляться усадьбы знатных людей. “Переписная книга г. Москвы” 1638 года отмечает даже “за Белым каменным городом, за Покровскими вороты... дворы дворянские и всяких чинов людей”. В это время особенно занялись благоустройством дальнего отрезка улицы, дабы движение царского поезда не встречало никаких препятствий. Указом Михаила Федоровича в 1633 году было велено замостить эту часть Покровки бревнами, хотя в пределах Белого города она имела деревянные настилы уже в 16 веке. Деньги на устройство новых мостовых взимали с дворов и лавок, расположенных на этой улице.
Петр I предпочитал ездить в Преображенское и милую его сердцу Немецкую слободу иной дорогой — по Мясницкой. Но и Покровка не была забыта и вплоть до середины 18 века дублировала этот царский путь. Застройка улицы оставалась очень неоднородной, богатые палаты по-прежнему соседствовали здесь с деревянными домишками и большим количеством торговых зданий. Необычно, что многие из этих лавок и харчевен были каменными.
Лишь во второй половине 18 века Покровка получила более парадный облик, и на ней охотно стали селиться дворяне. Именно их нарядные дома ставились теперь по красной линии улицы в соответствии с новыми градостроительными требованиями. Покровка раньше многих других московских улиц получила каменную мостовую - в конце 18 века.
С оскудением дворянства к концу 19 века большинство домовладений перешло к купеческому сословию. В 1838
году современника удивляло множество каретных, хлебных и овощных лавок на Покровке. Еще более торговый характер улица приобрела после постройки в 1860-х годах Курского вокзала, который связал Москву железнодорожной линией с югом, а с 1896 года, когда к вокзалу была проведена и Нижегородская линия - с Поволжьем и Сибирью. Покровка стала главной артерией, соединяющей, хотя и не напрямую, центр города с этим всегда очень загруженным вокзалом. На улице появилось много гостиниц, трактиров, мастерских, магазинов, лавок. Эта черта улицы в значительной мере сохранилась до нашего времени.
Маросейку и ее продолжение - улицу Покровка старые москвичи обычно обобщенно называют Покровкой. Но в народе начальный отрезок улицы Покровка называли Маросейкой от искаженного слова «малороссийский», точнее, от Малороссийского подворья, которое находилось в старину на месте доходного дома № 9.
В районе Покровки исторически, со времени присоединения Украины к России, селились выходцы с Украины, которых по длинному чубу москвичи называли хохлами, отсюда название прилегающей справа исторической местности - Хохлы. Один из переулков до сих пор носит название Хохловского, там сохранились (дом № 7) старинные палаты дипломата, думного дьяка Емельяна Украинцева (о его малороссийском происхождении говорит фамилия), возглавлявшего российскую внешнюю политику на посту начальника Посольского приказа в последние годы семнадцатого столетия. Любопытно, что и в девятнадцатом веке дом по-прежнему имел отношение к внешнеполитическому ведомству, в нем располагался известный архив Коллегии иностранных дел. Его служащие, молодые люди, увлекавшиеся философией и поэзией, получили прозвание «архивных юношей». Здесь бывал и первый поэт России Александр Пушкин, собиравший в архиве материалы для своей исторической прозы и научных исторических трудов.
Об Украине здесь также напоминают палаты в Колпачном переулке, дом № 10, которые москвичи до сих пор называют палатами гетмана Ивана Мазепы. Современные историки опровергают связь Мазепы с этим домом, хотя по возрасту палаты вполне соответствуют - они были построены в конце семнадцатого столетия и несут на себе отпечаток стиля «нарышкинского барокко». Еще старинное название местности отразилось в имени церкви Живоначальной Троицы в Хохловке (Хохловский переулок, дом № 12).
Старинные улицы со временем обрастают небылицами и легендами. Покровка так же бережно хранит свои тайны: покровская церковь Воскресения в Барашах оказалась в самом эпицентре «государевых тайн», якобы здесь состоялось тайное бракосочетание Елизаветы и Разумовского.
В 1731 году некий полковник Вишневецкий, проезжая через село Чемар на Черниговщине в местной церкви обратил внимание на молодого красивого певчего с чудесным голосом. Решив сделать приятное императрице Анне Иоановне, любившей хорошее пение, полковник взял юношу с собой в Петербург и определил в украинскую придворную капеллу. Было юноше 22 года (родился в 1709г.), звали его Алексеем, и был он сыном простого украинского казака Григория Розума. Под именем Алексея Григорьевича Разумовского он уже вскоре оказался в списке двора цесаревны Елизаветы Петровны.
После смерти матери, императрицы Екатерины I в 1727 году, для Елизаветы наступило тревожное время царствования ее двоюродной сестры Анны Иоановны (1730-1740гг.). Анна мечтала выдать Елизавету замуж куда-нибудь подальше от России, но опасения иметь за рубежом страны дочь и, возможно, внука Петра Великого, пересиливали: Елизавета оставалась по-прежнему в девках. Впрочем, цесаревна особенно не грустила. Вокруг нее сложился кружок молодых людей, среди которых были знаменитые деятели ее будущего царствования - братья А.И. и П.И. Шуваловы, М. И. Воронцов, фаворит цесаревны А. Г. Разумовский, и они вместе славно проводили время - на охоте, в праздниках, развлечениях.
В 1740 году умерла Анна, на престол вступил Иоанн Антонович, регентом при нем стал Э. И. Бирон, которого вскоре сверг Б. Х. Миних. Правительницей России при сыне была Анна Леопольдовна. Фактически власть после отставки Миниха перешла к А.И. Остерману, политику опытному, но совершенно непопулярному. Ночью 25 ноября 1741 года цесаревна Елизавета Петровна совершила государственный переворот и захватила Зимний дворец, арестовав там младенца-императора Иоанна VI Антоновича и его родителей - принца Антона Ульриха Брауншвейгского и Анну Леопольдовну. Так Елизавета стала императрицей.
В 1742 году Елизавета приезжает в Москву, посещает царскую усадьбу Покровское-Рубцово и село Перово. По одной из наиболее распространенных легенд именно в Перове произошло тайное бракосочетание Елизаветы и Разумовского. В пользу этого свидетельствует то, что в перовской церкви долгое время хранились шитые собственноручно Елизаветой воздухи - ритуальные ткани для богослужения. Такой воистину царский подарок вполне мог быть связан с исключительным событием в жизни императрицы. Год спустя она купила это село, выстроила дворец по проекту Растрелли и вскоре подарила Перово своему морганатическому супругу.
Согласно этой же версии, новобрачные после венчания возвращались в Кремль старой царской дорогой - по Покровке, через Барашевскую слободу. Проезжали они мимо слободской церкви Воскресения в Барашах, которая стоит на изгибе улицы и хорошо видна с обоих ее концов. Будто бы остановили они здесь коней, вошли, отстояли обедню, а потом угощались чаем в доме священника. И будто бы тогда решила императрица выстроить в подарок мужу роскошный дворец, и не где-нибудь, а рядом с храмом на Покровке.
Другая легенда местом венчания императрицы называет именно церковь Воскресения в Барашах. С той поры будто бы ее главу украшала царская корона (по правде говоря, ничего даже близкого к ней никогда не было в завершении храма). В стоящем по соседству дворце праздновала - будто бы - Елизавета свой брак. Считалось также, что она не только провела здесь ночь после венчания, но и какое-то время жила, указывалось даже, в каком помещении была «мраморная» спальня новобрачных. И ведь подробности известны: в спальне, мол, был камин, у которого потом любил сиживать старик Разумовский, которому Елизавета подарила этот дворец, ставший свидетелем его счастливых дней. Однако легенда приводит Елизавету Петровну и ее новоявленного супруга в недостроенную церковь. Никак не могла государыня в 1742 году, в год свадьбы, прельститься великолепием, засиявшим лишь тридцать лет спустя.
Еще одно предание переносит нас во времена правления Екатерины Великой… Уже год, как не стало Елизаветы Петровны. Граф А. Г. Разумовский живет в своем дворце на Покровке. Туда к нему Екатерина посылает канцлера М. И. Воронцова с заданием получить от графа бумаги, подтверждающие его брак с императрицей. Дело в том, что в это время фаворит государыни Григорий Орлов проявляет нетерпеливую настойчивость в желании стать ее законным супругом. Немало помогал в этом всесильному графу дипломат А. П. Бестужев-Рюмин, сочинивший прошение о том, чтобы императрица «избрала себе супруга», подписанное многими известными людьми. Не желая обидеть Орлова отказом, Екатерина придумала остроумный маневр: пусть будет все «по обычаю предков» - и решила сослаться на опыт предшественницы. Признается ли Разумовский, что был законным мужем покойной Елизаветы? И вот отправляется Воронцов на Покровку с проектом указа о пожаловании графу Разумовскому титула императорского высочества - буде обнаружатся свидетельства.
Вот как описывает этот эпизод историк С. Н. Шубинский: «…Разумовский потребовал проект указа, пробежал его глазами, встал тихо со своих кресел, медленно подошел к комоду, на котором стоял ларец черного дерева, окованный серебром и выложенный перламутром, отыскал в комоде ключ, отпер им ларец, вынул из него бумаги, обвитые в розовый атлас, развернул их, атлас спрятал обратно в ящик, а бумаги начал читать с благоговейным вниманием. Все это он делал молча.
Наконец, прочитав бумаги, поцеловал их, поднял влажные от слез глаза к образам, перекрестился и, возвратясь с заметным волнением к камину, бросил сверток в огонь. Тут он опустился в кресло, немного помолчав, сказал Воронцову: я не был ничем более, как верным рабом ее величества покойной императрицы Елизаветы Петровны… Если бы было некогда то, о чем вы говорите со мною, поверьте, граф, я не имел бы суетности признать случай, помрачающий незабвенную память монархини, моей благодетельницы. Теперь вы видите, что у меня нет никаких документов». Таким образом, брак Екатерины и Орлова делался невозможным. Та, по всей видимости, вздохнула с облегчением…".
Внимание историков и обывателей к тайному браку то усиливалось, то ослабевало. Поскольку венчание (если оно все-таки имело место) совершалось тайно, событие быстро обрастало множеством самых невероятных подробностей и превратилось в легенду. Особый интерес к легенде был проявлен в середине XIX века, когда никого из действующих лиц уже не оставалось в живых. Тогда на страницах многих изданий появились различные варианты предания. Любопытно, что все они связаны с домом на Покровке. Немногие из московских домов имеют такое «легендарное» прошлое безо всяких на то оснований.
Армянский переулок - родина первой лотереи на русской земле. В 1699 г. часового дела мастер Яков Гасеннус объявил, что «на дворе окольничьего Ивана Ивановича Головина, возле Андрея Артамоновича (Матвеева), у Николы в Столпах, будет вскоре установлено счастливое испытание, по-иноземчески называются лотори.., где всем охотникам и охотницам вольно свою часть испытать, како добыти тысячу рублев за гривну».
Ивановский монастырь. Из Старосадского переулка открывается прекрасный вид на величественные башни Ивановского монастыря. Его соборная церковь освящена во имя Усекновения Главы св. Иоанна Предтечи, отчего и пошло название монастыря.
Монастырь расположен на высоком холме, который огибает Солянка – старинный путь во Владимир и Рязань. Местность эта издревле принадлежала великокняжескому дому, на этой земле находились загородный княжий двор и сады, от которых закрепилось именование храмов и монастырей, основанных здесь – «в Старых Садах». Ивановская обитель была основана как ружная. Построенная на государевой земле, она получала царскую ругу – содержание от владевшего землей царского дома. Предание связывает основание девичьей обители в Белом городе близ Солянки с рождением царя Иоанна Васильевича IV Грозного. Приписывается основание монастыря как самому Грозному Самодержцу, так и матери его Великой Княгине Елене Глинской.
Особенно часто посещали и щедро одаривали Ивановскую обитель в XVII веке родоначальники династии Романовых – цари Михаил Феодорович и Алексей Михайлович. Многочадная супруга Михаила Феодоровича царица Евдокия Лукьяновна, урожденная Стрешнева, часто навещала жившую здесь блаженную схимонахиню 
Марфу, Христа ради юродивую, и просила ее молитв о благополучном разрешении при родах. Примеру благочестивой царицы следовали подданные.
Установился освященный молитвами юродивой Марфы многовековой обычай служить во время беременности при гробе блаженной в Ивановском монастыре панихиды о упокоении ее души, тем самым испрашивая ее молитвенной помощи. Почитаемая за святость еще при жизни, блаженная Марфа была погребена в монастырском Соборе. Память ее свято чтилась царской четой и по смерти блаженной, последовавшей в день Ангела царицы Евдокии 1 марта 1638 г. Тихая и незримая для мира молитва смиренной схимницы, которая испрашивала Божией милости молодому царю, его супруге и чадам, способствовала упрочению престола новой династии и устроению Русского государства, недавно пережившего тяжелую смуту.
В начале XVII века в Смутное время Ивановская обитель была разграблена польскими интервентами, но Божией милостью и усердием благочестивых русских царей вскоре восстановлена. В первой половине XVIII века обитель была опустошена двумя московскими пожарами: Троицким 1737 г. и пожаром 1748 г., но в 1761 г. монастырь был возобновлен щедротами Императрицы Елизаветы Петровны, которая предназначала его «для призрения вдов и сирот заслуженных людей». Благочестивая и религиозная императрица, носившая имя матери святого Иоанна Предтечи – праведной Елизаветы, имела намерение на склоне лет по обычаю предков постричься в монашество. С этой целью она заложила и создавала в Санкт-Петербурге Воскресенский Смольный Новодевичий монастырь, куда собиралась удалиться. Императрица не осуществила свое намерение, но монашеский путь был уготован от Господа ее родной дочери в московской Ивановской обители, которую она назначила сама для сирот заслуженных людей.
Место для обители очень подходило для монашеской жизни: монастырь расположился в центре города, но в тишине узких московских улочек, где не нарушалось уединение инокин. Может быть, именно поэтому за неприступные монастырские стены под большим секретом прятали женщин, замешанных в уголовных и политических делах. Их привозили сюда прямо из Сыскного приказа или Тайной канцелярии.
В Ивановском монастыре томилась в заточении таинственная инокиня Досифея. Она жила в полном одиночестве и затворе, даже в церковь ее водили по ночам, и богослужение совершалось для нее одной в запертом храме. На самом деле под именем Досифеи скрывали княжну Тараканову которую считали дочерью Елизаветы Петровны и графа Разумовского. Екатерина Великая видела в ней угрозу своему пребыванию на русском троне. В 1810 году Досифея умерла, и ее похоронили в Новоспасском монастыре — фамильной усыпальнице Романовых, что только подтверждает догадки о ее высочайшем происхождении.
Здесь же в сыром монастырском подвале, а потом в тесной келье 33 года провела «мучительница и душегубица» своих крепостных Дарья Салтыкова, заключенная сюда по указу той же Екатерины Великой. Длительное заточение не изменило ее характера: сквозь решетку окна она отчаянно ругала прохожих, приходивших посмотреть на страшную Салтычиху.
Мрачная история монастыря продолжилась и в XX веке. С 1918 года здесь располагалась пересыльная тюрьма ВЧК, а затем НКВД. Заключенные, улучив момент, изредка могли бросить из окна записку где сообщали родным сведения о себе. Надеяться они могли только на прохожих.
В 1992 г. Иоанно-Предтеченский монастырь был возвращен Русской Православной Церкви.
Государственная Публичная Историческая библиотека стоит почти вплотную к зданию Владимирской церкви. Научная библиотека, или, как ее называют постоянные посетители, «Историчка», открытая в 1936 году, вобрала в себя фонды знаменитой Чертковской публичной библиотеки на Мясницкой улице, а также личную библиотеку крупнейшего историка Москвы Ивана Забелина.
Ее старое трехэтажное здание в Старосадском переулке — сильно перестроенная двухэтажная усадьба XVIII века, которая стояла обращенная фасадом во двор, хранит память о Достоевском. Здесь жили дальние родственники писателя - его любимая тетка Александра и ее муж, чаеторговец А. Куманин. Писатель часто гостил у них и описал хозяйку дома в образе старухи Рогожиной в романе «Идиот».
Московская церковь Св. Князя Владимира в Старых садах. Это самая известная в Москве церковь, освященная во имя святого равноапостольного князя Владимира, крестившего Русь в христианскую веру в 988 году. В древности эта церковь была домовой при загородном великокняжеском дворе, и считалась дворцовой, а потом стала обыкновенным приходским храмом.
Эта местность известна в московской истории с начала XV века - Владимирская церковь впервые упоминается в 1423 году в духовной грамоте (завещании) великого князя Василия I, старшего сына Дмитрия Донского. Здесь, в живописнейшем месте с бором недалеко от Кремля и был впервые построен его летний дворец с домовой церковью, освященной во имя великого предка русских и московских князей. Здесь же, по соседству, в Трехсвятительском переулке стоял загородный дом московского митрополита, что доказывает, насколько привилегированной была эта территория в старину.
Историки полагают, что именно великий князь Василий Дмитриевич, а не его внук Иван III, впервые разбил тут, при дворце, знаменитые княжеские сады с роскошными фруктовыми деревьями. И замысел своего деда с размахом осуществил великий князь Иван III, разбивший тут огромный Государев Сад.
Рядом, в районе нынешнего Хохловского переулка поселились и государевы садовники, ухаживавшие за деревьями, потому и переулок этот в древности назывался Садовническим. Позднее эту территорию заселили выходцы из Малороссии, отчего местность стала называться Хохловкой. Мать царя Михаила Федоровича, инокиня Марфа возвела там великолепную Троицкую церковь, потом перестроенную в стиле «нарышкинского барокко» -ее старомосковский адрес был тот же, что и у Владимирской церкви - «в Старых Садах».
Уже во второй половине XVII века обветшалую Владимирскую церковь перестроили, причем значительную часть старой постройки разобрали и возвели заново с изменениями. Впоследствии храм перестраивался и обновлялся еще не раз: ведь он горел и в Троицкий пожар 1737 года, когда в Кремле от огня навечно пострадал Царь-Колокол, и в 1812 году. После изгнания Наполеона из Москвы действительный статский советник Михаил Вольский подал прошение о восстановлении древнего Владимирского храма и пожертвовал на него личные средства.
В 1937 году храм стали разбирать, но не закончили, и на долгое время в здании расположились фондовое хранилище Исторической библиотеки с устроенными наскоро стеллажами - там они и сгорели в пожаре в 1980 году. Незадолго до того началась реставрация еще закрытого храма - даже воздвигли крест на колокольню. Только в 1991 году в храме возобновились богослужения, и к нему был приписан Ивановский монастырь. Теперь там есть воскресная школа, православная гимназия, и действует созданное благотворительное братство во имя святого князя Владимира.
Истинным украшением Покровки бесспорно является необыкновенной красоты дворец в бело-голубых тонах (дом № 22). «Дом-комод», как его называют в Москве, был построен во второй половине XVIII века неизвестным мастером школы В. Растрелли. Это редчайший в Москве гражданский памятник в стиле елизаветинского барокко: 
особняк на Покровке часто называют московским Зимним дворцом в миниатюре.
Есть предание, что этот дом императрица Елизавета Петровна подарила своему тайному мужу графу Алексею Разумовскому и в этом же доме они справляли свадьбу. Венчание происходило в соседней Воскресенской церкви.
Первыми достоверными владельцами дворца были Апраксины, затем - князья Трубецкие. У них в доме давали уроки танцев, и здесь мальчиком учился бальным танцам А. С. Пушкин. Приводили к Трубецким и юного Федора Тютчева, жившего неподалеку; в Армянском переулке.
С 1861 года в этом доме открылась 4-я мужская гимназия, где учились К. С. Станиславский и основоположник отечественной авиации Н. Е. Жуковский. Сейчас в здании располагается научное учреждение.
Бесконечно можно гулять по переулкам Покровки. Названия некоторые из них получили от знатных и богатых домовладельцев, как например, Лялин переулок. Некоторые переулки названы по исторически проживающим здесь национальным диаспорам: так появились Армянский и Хохловский переулки.
Современная Покровка. В наши дни Покровка привлекает гуляющих по Москве не только разнообразными памятниками истории, музеями и театрами, но и огромным количеством мест для отдыха и проведения досуга: от шикарных ресторанов и маленьких уютных кафе до спортивных клубов и центров здоровья, радующих посетителей своим первоклассным сервисом и гостеприимной атмосферой.
Использованы материалы сайтов: http://www.mmsk.ru, http://pokrovka.narod.ru, www.pravoslavie.ru, www.moskva.ru, http://www.pokr.ru/
